В зоомагазине было привычно тихо. За день ни один покупатель не нарушил одиночество Продавца. Сейчас он сидел за прилавком перед раскрытой книгой и пел вместе с оранжевым Кенаром. Звонкая трель Кенара иногда прерывалась, давая место насвисту комментария Продавца, а затем продолжалась, повествуя его историю:
Давным-давно, когда ему было всего пара дней после того, как он встал на крыло, из родного гнезда его забрала в свой дом девушка. О, вздыхал Кенар, как она была прекрасна! Кенар точно не знал, какие люди считаются красивыми, а какие нет, но для него она была лучше всех. Нежная и ранимая, она часто пела вместе с ним. Их голоса звучали в унисон, рождая идеальные арии. Иногда она пела ему по-человечески, а он отвечал ей по-птичьи, и наоборот.
Он точно не знал, почему, но ему казалось, что он понимает её речь, все, что она пытается ему пропеть. Он понимал по эмоции, по её голосу, по её глазам. Она рассказывала ему о своих горестях и радостях, но больше всего о равнодушии и непонимании людей, называла его своим единственным другом. А потом кормила самыми вкусными зернышками на свете!
В благодарность он пел ей свои самые лучшие песни, что он сочинял для неё, пока её не было. И если она плакала, то, немного послушав его песню, она тут же успокаивалась, начав петь вместе с ним.
Но все оказалось не так хорошо, как ему казалось.
С ней жили другие люди, которые не очень любили слушать их с Кенаром пение. Да и ее саму-то они не очень любили. Они часто кричали, ссорились, если не с ней, так друг с другом. Много раз Кенар становился свидетелем побоев и издевательств над ней другими людьми. Кенару это казалось невероятно ужасным и жестоким, но все, что он мог сделать – это нещадно биться в клетке и кричать, стараясь позвать на помощь. Как только он начинал это делать, другие люди брали его клетку и уносили в другую комнату, где ему приходилось проводить долгие часы в темноте, пока она не возвращалась побитая и заплаканная. Тогда он снова ей пел, и она засыпала, обнимая его клетку. И так происходило неоднократно, но Кенар не знал, чем помочь ей, кроме как новой песней, сочиненной для неё. Она была кроткая и слабая, словно самый хрупкий цветок. Она могла только закрывать лицо от обидчиков и сжиматься на полу в комочек.
Много раз Кенар предлагал ей уйти, но она то ли не понимала, то ли не хотела, а может быть, и не могла.
В последний раз, когда он её видел, повторилась все та же история. На неё сначала начали кричать, а затем подняли руку и начали бить. Человек, живший с ней, в этот раз был особенно жесток и бил её долго, сначала руками, а затем, когда она упала, ногами, пока она окончательно не затихла. Тогда он поднял её за волосы и стал кричать ей в лицо, после чего стал бить её головой об пол до тех пор, пока темно-красная жидкость из её висок и затылка не залила весь пол.
Кенар изо всех сил бился грудью в дверцу клетки и кричал, что было мочи. Человека это вывело из себя, он схватил клетку и выкинул её прямо в окно, в ледяную снежную пустоту. Клетка, ударившись о землю, разбилась, и птица, вылетев наружу, принялась инстинктивно искать окно своего дома. Когда он нашел его, то было уже слишком поздно. Все, что он успел увидеть – это кончики её волос, мелькнувшие в застегивающемся черном мешке.
В отчаянии он стучался в окно, но люди закрыли шторы…
Холодная зимняя ночь не щадит никого, особенно маленьких птиц. Посидев ещё немного на окне, он начал терять сознание, проваливаясь в заполненную горем черную пустоту. Когда он открыл глаза, было тепло, и Кенар увидел над собой лицо Продавца…
И вот теперь он сидит здесь, в зоомагазине, напевая одну и ту же историю. Снег уже давно сошел, и за окном разливались ручьями трели опьяненных весною птиц. Только его песня в этой веселой какофонии, тоскливая и мрачная, иногда взрывалась всплеском отчаяния и боли…

Продавец встал из-за прилавка, накинул легкую куртку и вышел, закрыв магазин на обед. Он пошел на остановку, сел на автобус и доехал на нем до кладбища, где долго бродил среди запущенных и поросших могил, пока не нашел нужную. На скромном кресте висела столь же скромная табличка с именем и фамилией. Он опустился на одно колено и взял в бледные руки горсть теплой сырой земли, размял длинными тонкими пальцами, и разжал обе ладони, в которых спала маленькая белая птичка - Канарейка.
Аккуратно, что бы не разбудить, Продавец привез её в магазин и положил в клетку к Кенару. Едва услышав его песню, она открыла глаза и запела ему в ответ. Её чистый небесный голос нельзя было спутать ни с чьим другим, а её искреннюю песню, идущую из самого сердца, невозможно было не узнать!..
Зоомагазин наполнялся счастливым пением двух маленьких, с ладошку пташек, которым было о чем спеть друг другу, а Продавец сидел за прилавком, читая книгу, иногда тихонечко подпевая им на их птичьем языке…